---

Текст:

Начну с того, что я несколько раз и в течение нескольких лет пыталась читать книгу Селина Путешествие на край ночи, но прочитав несколько страниц, откладывала книгу, не в силах продолжать это чтение.

Кто-то из моего окружения сказал, что, очевидно, я не могу читать Селина из-за его антисемитизма и моего переноса на Фрейда. Конечно, этого нельзя было исключать. Но я объясняла свои трудности в чтении другим, а именно, непониманием сленга, который он использует. Наконец, спустя какое-то время после того, как книга все-таки была прочитана, задним числом у меня получилось, как я надеюсь, прояснить причины моего затруднения. Их я и попытаюсь раскрыть в своем докладе.

Стоит начать с констатации некоторых фактов. Селин не цитирует Фрейда, мы не знаем, какие из его работ он читал.

В 1933 году в одном интервью он говорит: «Нашим общим великим учителем сегодня является Фрейд». В июле того же года он пишет другу: «Работы Фрейда действительно очень важны, поскольку важен Человек».

К моменту публикации Путешествия на край ночи в 1932 году Селин начинает все чаще заявлять о своем восхищении Фрейдом — публично и в частном порядке — он говорит о нем чаще, чем о любом другом современном ему писателе, как о единственном действительно имеющем на него влияние интеллектуале. Отмечу, что в том же 1932 году Фрейд опубликовал текст Почему война?

В 1933 году Селин заявляет: «Если у литературы и есть оправдание, то лишь в том, что она повествует о нашем бреде». Бред, есть только он, и наш общий великий учитель Фрейд.

Путешествие таит в себе две явных отсылки к психоанализу. Во-первых, когда Фердинанд Бардамю, главный герой романа и двойник Селина, утверждает, что в настоящее время уже невозможно доверяться классической психологии, воплощенной Жаном де ла Брюйером, потому что бессознательное оказывается перед вами, стоит только к нему приблизиться.

Во-вторых, во время нападок начальника приюта, где Бардамю работает с теми, кто не находит себе места в сознании, Бардамю выступает защитником сверхсознательного анализа.

26 марта 1933 года Фрейд написал Мари Бонапарт: «Я взялся прочитать книгу Селина, и наполовину прочел. У меня нет вкуса к этому живописанию страданий, к этому свидетельству об абсурдности и пустоте нашей нынешней жизни, если за ним нет художественного или философского основания. Я требую от искусства чего-то большего, чем реализм. Я прочитал это, потому что вы захотели, чтобы я это прочитал”.

Теперь я хотела бы сделать небольшой экскурс в историю отношений Селина с его собственным именем. Его отца звали Фердинанд Детуш, а он сам был Луи Фердинанд Огюст Детуш. Именно этим именем он подписывает свои первые театральные пьесы. Только потом он выберет имя Луи Фердинандом Селин. Селин — это фамилия его бабушки по материнской линии. В конце концов, он остановится именно на этом псевдониме.

Он родился в 1894 году. Скандал вокруг дела Дрейфуса развернулся между 1894 и 1906 годами. Его отец был антидрейфусовцем и антисемитом. Согласно его автобиографическим признаниям, он никогда серьезно не относился к этой позиции отца.

Когда в августе 1914 года началась война, ему было 20 лет. Но его боевой опыт, который сделает его неутомимым пацифистом, длился всего три месяца, его демобилизовали с ранением в ноябре. Замечу, что Фрейд как раз публикует работу О войне и смерти. Актуальные темы 1915 года.

Публикация Путешествия сразу же принесла Селину славу. Новый роман Смерть в кредит, опубликованный в 1936 году, был встречен довольно холодно, что его сильно расстроило. Затем его литературная деятельность стала разворачиваться в разных направлениях, он писал либретто для балетов, театральные эссе, синопсисы к фильмам и, конечно, тогда же появились памфлеты, известные своей жестокостью и грязным антисемитизмом.

Он пишет так, что народный язык становится основным языком, так, что те из героев Путешествия, кто говорит иначе, кажутся самозванцами. В то же время, народный язык обычно используют в устной речи, здесь же он становится языком рассказчика письменного повествования.

После такого литературного пути он нашел то, что назовет своим стилем. Наблюдая за рукописью Селина, можно заметить, что он мало что стирает и многое добавляет. Так рукопись из 534 машинописных страниц постепенно доходит до 899 страниц. Селин обогащает свой текст устными оборотами, добавляя междометия, выкрики, выражение эмоций. А когда он стирает лишнее, то делает это скорее для того, чтобы сопоставить друг с другом как можно большее количество деталей, нарушающих единство и линейность написанного предложения. Мы видим его стремление запутать читателя, создавая ускользающих непонятных персонажей, странные диалоги.

Позволю себе привести еще две цитаты, которые помогли мне прояснить, в чем заключалась трудность моего чтения.

15 апреля 1947 года в письме Милтону Индусу, писателю, получившему Гонкуровскую премию за биографию Селина, он написал: «Умение разглагольствовать — это уловка, позволяющая превратить устную речь в письменную. Все дело в том, что это обнаружил я, и никто другой. Перевод разговорной речи в литературную — это не стенография. Предложения должны время от времени претерпевать определенную деформацию, чтобы получилась уловка, благодаря которой при чтении книги казалось, что кто-то говорит тебе на ухо».

В интервью 1957 года, за четыре года до своей смерти, он называет Фрейда великим психиатром, лучшим из клиницистов. Он также говорит: «Теперь мне приходится высказываться о своих шедеврах в декорациях электрического стула. Но это меня совсем не беспокоит, я буду говорить все, что думаю, и никто не помешает мне. Так что я снова возвращаюсь к своей великой атаке на Слово».

Перечислю ключи, которые мне удалось обнаружить. Первый ключ. 1933 год. Селин приравнивает свою литературу к бреду и творчеству Фрейда. Он говорит это за три года до вспышки своего параноидального бреда, во время которого он обвинил богатых евреев Франции в сговоре и в пособничестве Второй мировой войне, что подтверждает его приверженность петенизму.

Фрейд писал, что без решетки эдипова мифа психоанализ можно было бы прочитывать как бред. Селин не принимает во внимание этот символический порядок.

Когда Фрейд пишет Мари Бонапарт об отсутствии в Путешествии художественного или философского фона, он с невероятной ясностью прочитывает эту форклюзию символического.

Второй ключ. 1947 год. Когда Селин хвастается тем, что именно он открыл, что умение разглагольствовать это уловка для преобразования устной речи в письменную, он отбрасывает логику. Это именно то, чего не сделал Фрейд. В Толковании сновидений он неоднократно настаивает на законах логики сновидений. Лакан применил этот подход, чтобы открыть новые логические связи и, наконец, чтобы написать формулы сексуации.

Третий ключ. 1947 год. Селин очень гордится тем, что превратил устную речь в письменную. Таким образом он стирает различие между двумя инерциями языка. Это различие, столь подчеркнутое в учении месье Жана-Мишеля Вапперо, имеет структурное значение.

Фрейд никогда не смог бы расшифровать сновидение, если бы он не знал, как ввести в действие эту инерцию, образность сновидения и устный рассказ анализанта.