---

Текст:

Введение.

Влечение

Название этого конгресса, которое не написано в афише, но между собой мы называем его «Конгресс перелетных птиц» родилось после 21 сентября, когда объявили мобилизацию и многие мужчины стали срочно улетать из страны. Вместе с ними улетали не только их жены, дети, домашние животные, но и ласточки, дрозды, скворцы.

Параллельно в сентябре продолжился наш семинар по пятницам. И в этом году мы выбрали изучать влечение к смерти. Я попробую сейчас сформулировать некоторый вопрос в этом контексте. Может быть получится его обсудить.

Влечение к смерти появляется у Фрейда в работе По ту сторону принципа удовольствия. А в пятом разделе этого текста он говорит про птиц. Случайное совпадение, которое добавило метафору в это метонимическое сравнение мужчин и птиц.

В этой части текста Фрейд хочет говорить о значении повторения для человека. Повторения, которое настаивает на себе. Например, говорит он, дети стремятся воспроизвести в игре не только то, что им понравилось, но даже что-то неприятное. И, в конечном итоге, Фрейд утверждает, что повторение — это и есть природа влечений . Влечение — это стремление человека к чему? Наивно думать, утверждает Фрейд, и это впечатляет, что мы стремимся к развитию, к прогрессу, к чему-то новому. Напротив, влечение — это стремление вернутся туда, где уже был однажды. Фрейд предлагает сменить иллюзию прогрессистских идей на признание консервативной природы всего живущего.

Ссылки Фрейда на биологию в этом месте звучат скорее поэтически, чем научно. Он сравнивает влечение как тягу, как некоторое стремление, с потоком рыб, устремленных на нерест. Куда они так устремлены, спрашивает Фрейд? Туда, отвечает он, где они уже были однажды. «То же, — говорит он, — относится и к странствованию перелетных птиц». Куда эти птицы так стремятся? Туда, где они уже были.

Пример повторения

Итак, многие люди уехали. Ситуация эта выглядит двояко. С одной стороны происходит экстраординарное событие — война. С другой стороны, может ли вообще с человеком произойти что-то новое? Вот этот вопрос мне показался интересным.

Если речь идет о внешних обстоятельствах, то, конечно, да. Могут произойти самые разные вещи. Но как они появляются в речи? Например, один человек говорит: «Когда я разводился, я уезжал, и вот опять». А когда он приехал в новое место, то он сказал: «Странно, как будто я здесь уже когда-то был, выглядит как воспоминание из детства».

Фрейд пишет, что, в отличии от детей, которые хотят слушать одну историю много раз, взрослым шутка, повторенная дважды, становится уже не смешной. Зато мы могли бы и наоборот сказать, что если вдруг обнаруживается, что что-то повторилось, то это иногда кажется забавным.

Или вот другой пример, молодого человека, который вынужден был эмигрировать в связи с войной. Прошло несколько месяцев с того момента, как он уехал, мы связываемся с ним, и он говорит: «Вы, наверное, думаете, что я расскажу вам новости? Как всё изменилось? Вы удивитесь, но я хотел бы рассказать о том как с удивлением обнаружил, что всё так же, как и было». Когда он говорит так, то имеет в виду, что вдруг обнаружил себя в ситуации, которую мы часто обсуждали с ним до его отъезда. Это человек, которому очень сложно отдохнуть. Достигнуть конца работы для него — это как дойти до горизонта. И вот он обнаруживает себя уже в другой стране, вокруг все иначе, но он сам в том же самом состоянии: нужно очень много работать.

Это забавно звучит, что-то должно было быть совершенно новым, но осталось по-прежнему. Что-то повторилось, но это не совсем то повторение, которое нас интересует. Точно так же, как иногда пациенты говорят аналитику: «Я к вам опоздал, потому что я и вообще везде опаздываю». Это не то, что мы имеем в виду, когда говорим о повторении, которое обнаруживает себя в переносе.

Более того, все-таки он замечает, хотя скорее с грустью, что есть некоторое отличие. Работа больше не приносит удовлетворения. Раньше он стремился к достижениям, а теперь он, по его словам, всегда в режиме damage control. Ему надо следить, чтобы всё не развалилось окончательно. И это не приносит удовольствия. Это работа, за которую, как будто, нет никакой награды. Например, деньги, которые зарабатываешь — это деньги, которые необходимы, чтобы покрыть расходы, чтобы выйти в ноль.

Он вспоминает, что это не первая эмиграция в его жизни. Когда ему было 6 лет в стране, где он жил, стало опасно находиться, и он вынужден был уехать. Причем, этот отъезд происходил таким образом, что они провели некоторое время, что называется, «на чемоданах» прежде, чем уехали. То есть, в таком ожидании, когда жизнь уже не была прежней , но и еще не изменилась.

Он рассказывает про этот момент, что у них с отцом была традиция покупать каждую неделю некоторый детский журнал. И вот приходит время покупать журнал, а они не идут. И тогда он понял, что что-то поменялось, нарушилось. Ему кажется, что до этого момента он жил такой жизнью, полной удовольствий , ходил на пляж, читал свой журнал. И потом происходит это событие — вынужденный отъезд, метонимическим знаком которого становится детский журнал с заданиями. После этого, он считает, его жизнь изменилась, они уехали, он пошел в школу, нужно стало думать о достижениях и даже, он дал себе обещание, сделать так, чтобы, если что-то случиться снова, быть к этому готовым. Как если бы его отец был не очень готов. А он должен приобретать навыки, достигать, зарабатывать, чтобы если что, он мог всё решить.

И вот событие номер два. Снова начинаются военные действия, и он снова вынужден уехать спустя примерно двадцать лет. К этому моменту он уже действительно обладает некоторыми навыками, профессией , деньгами, знакомствами. Он быстро все продумывает, можно было бы сказать, что он полностью готов. Он решает все проблемы, находит средства, со всем справляется. И когда он уже всё подготовил он думает, что надо взять собаке еду на первое время, пока они не найдут хорошую еду на новом месте, и вместе с тем чувствует ужасную усталость и просит свою девушку, чтобы она сама купила этот корм. Никаких проблем, она так и делает. Они уезжают, и всё более или менее хорошо получается, но его не покидает чувство, что он сделал что-то не так, что он был готов не полностью, что можно было сделать лучше. И он говорит: «Всё дело в этом корме для собаки». Маленькая слабость.

Мы замечаем, что есть неожиданное событие в его жизни, война, мобилизация, он вынужден быстро уехать. Но тут же тогда он вспоминает, что он уже уезжал. Но тогда он был ребенком, а теперь он на месте того, кто как-то активно действует, это место тогда занимал его отец. И оказавшись на этом месте он совершает действие, совсем небольшое, почти незаметное, он как бы делает не всё . Это двояко, с одной стороны, это не купить, как его отец, а с другой стороны, он на самом деле всё учел. Но сам он недоволен. Как будто это был промах. Промах повторился. И здесь можно задаться тем же вопросом, которым Фрейд задается в своем тексте: «Зачем повторять неприятное?»

Конечно, для него самого это было неожиданно, такое воспоминание и тот факт, что то, с чем он имел дело, когда уезжал — это с неудачей , которую его отец потерпел.

Перенос

Это маленький пример повторения. Можно параллельно вспомнить, что повторение, которое интересует Фрейда в тексте По ту сторону принципа удовольствия — это повторение, которое возникает в анализе. Это перенос. В этом контексте его высказывания об иллюзии прогрессистских идей имеют отношение к анализу. Ведь когда человек приходит к аналитику, он как будто хочет изменить свою жизнь, даже требует этих изменений. Но что обнаружили аналитики? Что можно быть уверенным, что несмотря на это требование перемен, устремится-то он туда, где уже был однажды. Это стремление и будет называться сопротивлением в этом тексте Фрейда.

И тогда вопрос, может ли с человеком случиться что-то новое, это в том числе вопрос о психоанализе. Это анализ занимает место чего-то нового по отношению к консервативной природе влечений.

Саша мне недавно рассказал, что в Книге Перемен выделяют два типа перемен: перемены, которые что-то меняют и перемены, которые ничего не меняют. Можно подумать, что повторение, о котором Фрейд говорит — это такие перемены, которые ничего не меняют. Птицы устремляются куда-то, но только для того, чтобы ничего не изменилось. Так иногда говорят о пробуждении, что просыпаются только для того, чтобы продолжить спать в тот момент, когда в сновидении может что-то быть обнаружено.

От этого ли хотели уберечь своих пациентов аналитики, когда предупреждали их, чтобы во время анализа они не совершали никаких действий , не женились, не разводились, не уезжали, одним словом, не мешали анализу? В каком-то из текстов Хайдегер пишет, что иногда так говорят: хватит думать, надо действовать! Но не говорят ли так те, кто плохо подумал? Он предпочел бы сказать наоборот: хватит действовать, пора задуматься!

В дурном виде это неверно понятое недеяние может превратить психоанализ в такую идеологию сродни идеализму, когда сознание определяет бытие: изменись сам, и мир вокруг тебя изменится!

Другими словами, я хочу сказать, что если то, что не вспоминается воспроизводится в действии, как мы читаем это у Фрейда, это ещё не означает, что если ты не будешь действовать, то что-то вспомнится.

Эта дихотомия действия и воспоминания, которая возникает в тексте Фрейда такова: вместо воспоминания на анализе человек производит действие. Аналитик хотел бы ему сказать: не надо действовать, вспоминай! Но действие или настоящее — это будущее воспоминание, поэтому сей час оно как дыра, которую не замечаешь, потому что сам в ней находишься. Повторение противопоставляется у Фрейда воспоминанию. Повторение — это будущее воспоминание. Различие экстренсек и интренсек спроецировалось таким образом на шкалу времени.